тот, в свою очередь, превращался в написанное чёрным на золотой воде «за что?». Следом выплыли черепа ящеров, посеревшее лицо старосты деревни, голова девочки-даэлля — от обрубленной шеи растёкся ярко-алый круг. Появилось, высохло и рассыпалось кусками плоти тело рыцаря с цепом, прямо сквозь почерневший доспех раскрылись пасти неоновых цветков:
— Ю… ки… Сато Юки… Спаси на…
— Юки!
Золотая вода захлестнула с головой, Юки резко сел и закашлялся. Открыл глаза. Первым в лицо бросилось опостылевшее золото, в нём запутались пальцы, и Юки с запозданием понял, что чуть не выдернул собственную чёлку. Напротив сидел каменно-спокойный Сайто. Дождавшись осмысленного взгляда, он хмыкнул:
— Вылазь, брат, из мути. Жрать пора. Полчаса — и снимаемся.
— Я хоть не орал? — убито выдохнул Юки, но Сайто хлопнул по плечу:
— Не, не парься. Всё норм. Растряс я тебя с трудом, вот и всё.
Юки кивнул. Ещё раз провёл ладонью по лицу, избавляясь от остатков кошмара. Было бы забавно заявить тем черепам и маскам: моя сила, как хочу, так и распоряжаюсь! Ха. На три часа лучше было бы не ложиться. Настроение испортилось ещё больше, вместо отдыха — головная боль. Хотя будь у Юки даже десять или двадцать часов…
Ему не поможет обычный сон.
Или, может, Мори-сэнсэй подмешал в свой кисель что-то забористей орегано?
Пересоленная похлёбка не прибавила радости. Юки съел её махом, не почувствовал ничего, кроме соли и сытости. Сойдёт. Система показывала полные шкалы. Если понадобится, Юки сможет сражаться. Юки даже хотел сражаться, работать, что-нибудь делать. Да хоть показать Банни, как готовить несчастного ящера! Если, конечно, им удастся найти одного.
Ящера, не драконида.
Мысли снова запутались, Юки поймал себя на том, что старательно воскрешает в памяти маски из сна. Как шевелились гипсовые губы, что говорили, как смотрели, как матово светились глаза без зрачков. Еда тут же попросилась обратно. Юки поспешил занять себя, особенно тщательно оттёр содой миску. До блеска. Засунул посудину подальше в рюкзак и мрачно посмотрел на Мори-сэнсэя.
Тот давно буравил изучающим взглядом. Будто препарировал. Не хуже, чем крюки Банни разрывали несчастных врагов.
— М-да, Спящий. Надо придумать что-то сильнее травок.
— Нормотимики? — фыркнул Юки, вспомнив одну из подсунутых Валентином статей.
— Смешно, — даже не улыбнулся Мори-сэнсэй. — Надеюсь, до них не дойдёт. Не поделишься, что у тебя в голове?
— Нет.
Второй манерно повёл плечами. Пусть Юки и ощущал это скорее на каком-то десятом уровне восприятия, он всё проще и проще представлял себе внешность Второго, его движения, повадки, привычки. Временами настолько аристократичные, что могли бы дать фору любому принцу.
Вроде он и был принцем?
«Лордом», — поправил Второй.
— Что ж, Спящий, тогда терпи до дома. Не волнуйся, я помню: ты из тех, кто предпочитает тишину.
Мори-сэнсэй отвернулся, будто разговора и не было. К этому времени остальные закончили сборы. Яма-сан отдал очередной приказ, Михо чуть скорректировала маршрут.
Вперёд.
Хоть обычным шагом, а не трусцой.
По словам Михо, осталось часов семь, а Михо редко ошибалась в таких расчётах. После отдыха на Юки перестали кидать косые взгляды. Любопытные, обеспокоенные, спрашивающие. Да и сам Юки перестал то и дело смотреть на Сайто, бороться с желанием пнуть его, кольнуть иглой там или ножом, отхватить в ответ по физиономии — зато убедиться, что внутри друга течёт обычная человеческая кровь. Не жижа, как в зомби из фильмов; не золотая вода, как в Реке.
Второй, поймав очередной виток мыслей Юки, принялся читать новую лекцию о Потоке. Плавно перешёл на что-то историческое. Но вопреки обыкновению не язвил, когда Юки «уплывал», пропускал слова или не мог понять даже общего смысла. Второй просто хотел помочь, и Юки был ему благодарен. Хотя в лекцию он включился лишь когда услышал осточертевшее «нонхи».
«…болотный народ так и не поладил. Пожалуй, нонхи в целом самая конфликтная и самая раздробленная раса в мире. Они родственны Дальнему Потоку. Ты сам видел определённое сходство с лунными драконами. Такими, как Лори. По „старшинству“ и силе нонхи равны альдарам, но противоположны по сути. Альдары, хоть и встали во главе Союзов, всегда были прирождёнными целителями. Лучше них понимаем жизнь и закономерности циклов только мы, кровавый род.»
Забавно. Значит, у нонхов должна быть какая-то пространственная магия? Тогда это хорошо объясняет всякие «аномалии». Юки мысленно хмыкнул. Лори, помнится, телепортировал всех троих из пещеры без всяких проблем. Разве что наврал Михо о сложности и подготовке.
'Ну, в рамках скудных знаний ты мыслишь вполне логично. Но в этот раз ошибаешься. Работа с канвой мира в том виде, в каком ты её видел, недоступна младшим. Как и истинная магия разума, к примеру. Вспомни, что говорил Дварго?
К сожалению, нонхи противоположны альдарам в самом прямом смысле. У златоглазых целители. Здесь — некроманты. У златоглазых смертная казнь — самый крайний из самых крайних случаев. Здесь малышня соревнуется, у кого дольше проживёт жаба, пока ей вытаскивают кишки. Альдары договариваются и объединяют: ты уже много слышал о Союзах. Нонхи либо подчиняют, либо воюют. Нонхи в принципе не признают иной формы сотрудничества кроме рабства. В котором они господа, конечно.'
Странно. Почему-то Юки был уверен, что дракониды входят в те же Союзы. На это указывали неясные, разрозненные осколки памяти и старых снов, хотя о самих нонхах Юки узнал и услышал в этом рейде впервые.
«Ещё бы они не входили, — скривился Второй. — нюанс в том, как они относятся к своим союзникам и как союзники относятся к ним. Вступление нонхов определили сила и забава. Сладость триумфа. Уж кому-кому, а 'сильнейшим» очень хотелось лично перерезать глотки Изначальных, утвердиться и встать на самой вершине.
Их прежний правитель любил чувствовать себя всемогущим и не любил рисковать. Потому он направил свои отряды в обход, через болота. Пока мы сдерживали атаку Союзов, эти твари положили почти всех своих полукровок в тылу, зато добрались до детей. Не прошедших инициацию, слабых. Слабее, чем даже ты.
И ладно бы просто перерезали.
Наши дети рождаются редко, а взрослеют долго. Поток защищает их вплоть до инициации. Кроме абсолютного здоровья, дарит невероятную — даже для нас — способность к восстановлению. Для идейного палача это дар судьбы, почти наркотик. Пытай сколько хочешь: сознание падёт, душа сгорит в агонии, но тело… Тело будет жить и чувствовать, дитя.
Тех, кто выжил, пришлось добивать. Нам самим. Возвращать Потоку без права на перерождение. И хоть мы как Старшие должны быть беспристрастны, соблюдать догмы и правила, завещанные якобы самим Миром… Этих мразей я ненавижу.
И ты — тоже. Сам. Не из-за меня.
Пусть ты не понимаешь до конца собственную силу и часто рассуждаешь как ребёнок, зато принимаешь верные решения сердцем. Отказ от всех попыток
